Свидетельство того, что язык — это инстинкт человека: от языковых универсалий
до агукающих младенцевЯзык как инстинкт / Свидетельство того, что язык — это инстинкт человека: от языковых универсалий
до агукающих младенцевСтраница 11
I know what a big chicken looks
like ‘Я знаю, как выглядит курица’.
Anybody knows
how to scribble ‘Каждый умеет писать каракули’.
Hey, this part goes
where this one is, stupid ‘Эта часть идет вслед за этой, дурак’.
What comes
after «C»? ‘Какая буква будет после «С»?’
It looks
like a donkey face ‘Это выглядит как морда осла’.
The person takes
care of the animals in the barn ‘Этот человек ухаживает за животными в сарае’.
After it dries
off then you can make the bottom ‘После того, как это высохнет, можно делать днище’.
Well, someone hurts
hisself and everything ‘Ну, кто-то ранит себя и всех вокруг’.
His tail sticks
out like this ‘Его хвост высовывается наружу вот так’.
What happens
if ya press on this hard? ‘Что случится, если надавить посильнее?’
Do you have a real baby that says
googoo gaga? ‘У тебя есть настоящий малыш, который говорит «агу»? ’
Что интересно, Сара не могла бы просто имитировать своих родителей, запомнив формы с уже добавленным суффиксом -s. Иногда она произносит формы слов, которые наверняка не могла слышать от родителей:
When she be’s
in the kindergarten (вместо is )… ‘Когда она будет в детском саду…’
He’s a boy so he gots
a scary one [costume ] (вместо got ) ‘Он мальчик, поэтому он получит что-то страшное’.
She do’s
what her mother tells her (вместо does ) ‘Она делает (букв. делать-ет), что мама говорит ей’.
Ср. также русские примеры: Она плакает, ее надо успокоить; Миша жевает яблоко на уроке; У меня чесается ухо.
В этом случае девочка должна была создать эти формы самостоятельно, подсознательно пользуясь вариантом правила английского согласования. Сама концепция о подражании может быть изначально подвергнута сомнению (если дети всегда подражают, почему они не копируют манеру родителей спокойно сидеть в самолете?), а такие предложения ясно показывают, что усвоение языка не может быть истолковано как один из видов подражания.
Остается один шаг, чтобы завершить доказательство того, что язык — это особый инстинкт, а не просто мудрое решение проблемы, придуманное от природы смышлеными живыми существами. Если язык — это инстинкт, у него должна быть определенная область в мозгу и, может быть, даже специальный набор генов, которые помогают запустить этот инстинкт. Нанесите повреждение этим генам или нейронам — и пострадает язык, в то время как остальные части интеллекта продолжат работу; сохраните их невредимыми в поврежденном по другим параметрам мозгу — и вы получите отсталого индивида с нетронутым языком — «лингвиста идиота-гения». Если, с другой стороны, язык — это только изобретение сообразительных человеческих особей, мы могли бы ожидать, что нарушения и повреждения сделают человека интеллектуально ущербнее по всем показателям, включая язык. Единственный ход событий, которого мы можем ожидать, таков: чем более обширная область мозга повреждена, тем хуже у человека и умственные, и языковые способности.
Грамматические гены или «орган языка» еще никем не были открыты, но поиск их ведется. Существует несколько видов неврологических и генетических нарушений, которые ставят под угрозу язык, оставляя нетронутой способность к познанию и наоборот. Об одном из них известно уже в течение целого столетия, а, может быть, в течение тысячелетий. Если повреждены определенные области в нижней части лобной доли левого полушария, например, от удара или от пулевого ранения, человек часто страдает от синдрома, под названием афазия Брока. Один из жертв этого синдрома в итоге восстановивший способность говорить, с полной ясностью вспоминает то, что он пережил:
Когда я проснулся, у меня слегка болела голова, и я подумал, что я, должно быть, спал, придавив свою правую руку, потому что она онемела, и в ней покалывало, и я не мог заставить ее делать то, что хотел. Я выбрался из кровати, но не смог удержаться на ногах; фактически, я просто упал на пол, потому что моя правая нога была слишком слабой, чтобы выдержать мой вес. Я принялся звать жену из соседней комнаты, но не мог издать ни звука — я не мог говорить… Я был ошеломлен, напуган. Я не мог поверить, что это происходит со мной, и начал приходить в ужас и замешательство, и вдруг я внезапно понял, что со мной случился удар. В какой-то мере осознание этого принесло некоторое облегчение, но не надолго, потому что я всегда считал, что от последствий удара страдают всю жизнь… Я обнаружил, что могу чуть-чуть говорить, но даже мне самому слова казались неправильными и обозначали не то, что я думал сказать.
Как заметил автор этого отрывка, большинству перенесших удар везет в меньшей степени. Человек по фамилии Форд был радио-оператором в Береговой охране когда в возрасте тридцати девяти лет с ним случился удар. Нейропсихолог Ховард Гарднер взял у него интервью три месяца спустя. Гарднер спрашивал Форда о его работе до попадания в больницу.
Смотрите также
ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ И ОКЕАНИЯ
Так совмещается прах умерших с остатками их предшественников; в своем дыхании,
в конвульсиях глина поглощает и тех, и других; правда уходит от нас…
Уильям Блейк ...
От автора
Эта книга о путях развития интеллектуальных способностей животных нашей планеты
от самых примитивных одноклеточных организмов до высших человекообразных обезьян.
Она предназначена всем, кого интер ...
Аудит собственного капитала
Главной целью любого коммерческого предприятия является получение прибыли в размере, необходимом для обеспечения нормального функционирования, включая инвестирование средств в активы и использовани ...